Берёзка
Мда, пациент скорее мёртв, чем жив, думала я, стоя над моим первым, лишь два месяца назад сформированным бонсаем берёзы. Растень выглядела плачевно. Половина листьев пожелтели и грозили вот-вот отвалиться, остальные листья ещё держались, но были бледно-зелёного цвета, вялыми и сплошь покрыты какими-то тлеобразыми гадами и клейкими пятнами медвяной пади. Два месяца назад бедное создание выглядело вполне бодро, но масштабное обрезание кроны и корней ей явно пришлось не по вкусу. Уже несколько раз я пыталась её мыть, обирать тварей вручную, громко выражая сильное недовольство их наличием, но это не помогало. Тли, или кто это был, чувствовали себя превосходно, плодились и размножались, а берёзка все хирела. Требовались более сильные средства.
Но времена, когда я могла провонять всю квартиру неороном, угрожая извести вместе с щитовкой и всех более высокоразвитых обитателей нашего дома, остались в прошлом. В доме теперь жил пупс двух лет от роду, который хоть и вышел из возраста облизывания тапок, но вполне мог поковыряться пальцем в цветочном горшке, и через минуту этот палец облизать, или радостно принести мне в зубах опавший листик.
Ответ, откуда не ждали
Думаю, что большинство молодых родителей по-новому смотрят на применение различных ядов для обработки своих растений и животных. Мы были не исключением, и я уже несколько недель грустно наблюдала за медленной и несвоевременной смертью моего первого бонсая и чувствовала себя совершенно беспомощной. В пользу применения луковой шелухи или отвара незабудок, собранных под пение соловья безлунной ночью на опушке дубовой рощи для борьбы с вредителями моих растений, я перестала верить довольно давно. И чеснок, и мыло, и сода, и «Fairy», и многие другие народные и не очень средства были давно опробованы и обычно не приносили ничего, кроме отвратительного запаха. Ну чем же можно помочь бедной берёзе, думала я и не находила ответа.
И, как это часто случается, если о чем-то долго и мучительно думать, то ответ придёт, но часто в совершенно непредсказуемой форме. В тот день я получила заказанную в интернете книгу, и, когда вскрыла упаковку, из посылки выпал рекламный проспект издательства со списком недавно опубликованных книг. «Гомеопатия для растений», Кристиане Мауте, прочитала я и задумалась.
Уже почти два года всей семьёй, включая шестнадцатилетнюю далматиниху и двух котов, мы лечились только гомеопатией. Гомеопатия делала с нами чудеса, и сомнений в том, что это самый действенный и самый безопасный метод лечения, у меня не было. Но для растений… А почему бы и нет?
Пару минут я таки посомневалась, но потом заказала книгу, и через несколько дней держала в руках увесистый томик с множеством иллюстраций. С детства люблю книжки с картинками, и эта мне понравилась сразу. Так как я не очень хорошо разбираюсь в болезнях растений, то иллюстрации были совершенно не лишними. Все-таки мои гады больше всего были похожи на тлей. Я решила сначала разобраться с ними, а уж потом смотреть, как можно вернуть к жизни почти умирающую берёзку. Посмотрим…
Рекомендации Мауте
Для борьбы с тлями было указано несколько средств. Я прочитала описания. Каждое описание вроде бы более или менее подходило, но как-то не совсем. Читаю последнее. «Листья выглядят бледными» — выглядят. «Растению требуется много воды, однако всасывание нарушено» — очень похоже на правду, и листья были довольно вялыми. Вроде подходит, что же это? Sulphur 200C, это название моему внутреннему голосу понравилось больше всего. Развела 6 шариков сульфура в банке воды, вылила все это в лейку, и облила несчастную берёзку. Если бы у меня было время, наверное бы я бегала к берёзке каждые полчаса. Но в доме носился буйный двухлетка, так что вспомнила про мои гомеопатические изыски я только на следующий день.
Хмммм, я долго смотрела на растение, нет, наверное мне просто очень хочется, чтобы все это работало. Не могло же быть так, чтобы уже на второй день гомеопатия подействовала на растение?! Но было стойкое ощущение, что листья немножко поднялись и вообще бонсай стал выглядеть бодрее. Кстати, в дальнейшем я поняла, что это один из хороших признаков, говорящих о том, что лекарство выбрано правильно. Обычно уже на следующий день растение выглядит действительно бодрее (это, правда, не касается суккулентов и больших деревьев). При этом сложно описать, что именно изменилось, но что-то определённо поменялось. Такое чувство, что растению вновь хочется жить.
Но вернёмся к нашим берёзам. Я отогнала тогда эти странные мысли и решила подождать. Ещё через день сомнений уже не осталось. Все листики, в том числе даже сильно подвядшие, расправились, а тли куда-то пропали. Кстати, я так и не могу понять, куда деваются вредители. Они просто пропадают, трупов обычно не видно. Создаётся впечатление, что они собирают чемоданы и дружными рядами съезжают. Растение становится просто невкусным, и они ищут новую жертву. Так и вижу их недовольные плюющиеся мордочки. Прошло несколько дней, и я вновь обнаружила тлей на берёзке, хотя листики были вполне бодрыми и стали явно зеленее. Тлей было немного, но они были. Я повторила обработку c Sulphur и через два дня тли опять пропали. Навсегда. Прошло уже четыре месяца; больше тлей на берёзке не было. Зато через 10 дней после первой обработки берёзка выпустила множество новых сильных побегов.
Немного о других моих экспериментах с гомеопатией для растений
Не могу сказать, что все мои растительно-гомеопатические опыты были столь же удачны. Иногда даже пять последовательно испробованных лекарств не приносят никакого эффекта. Так, наша огромная слива, больная монолиозом, была опрыскана уже доброй половиной лекарств, предложенных для борьбы с грибковыми инфекциями, но пока безрезультатно. Может, правда, проблема в том, что я лишь совсем недавно окончательно диагностировала заболевание. Корнелия Мауте (одна из авторов книги) рассказывала в личном разговоре, что у них имеются вполне успешный опыт борьбы и с этой неприятной болезнью плодовых деревьев.
Но уж если я начала рассказывать про гомеопатические чудеса, то опишу ещё одно.
Слоновья нога
Восемь лет назад я посадила семечко диоскореи слоновой, или же слоновой ноги (но так и хочется написать попы, ибо на самую мягкую часть слонового тела она таки больше похожа). Нежное создание в виде крошечной горошинки и пары листочков вместе со мной поменяло страну обитания, и ещё шесть долгих лет благодарно наращивала попу каудекс и радовало нас с мужем быстрым ростом и закладыванием живописных трещинок на коре.
И вдруг что-то пошло не так. Два года назад в положенные ей осенние месяцы моя горячо любимая диоскорея не проснулась. (Этот вид диоскореи весной погружается в спячку, все зелёные части растения отмирают, остаётся лишь каудекс, а осенью вновь появляется зелёная лиана.)
Я прождала всю зиму, вяло поливая свою любимицу, но побега не было. Следующей осенью все тоже самое. Побега нет.
К комнатным растениям, а особенно к тем, что выращены из семян у меня очень трепетное отношение. И гибель любимой растишки для меня всегда было маленькой драмой. К диоскорее же у нас было особое семейное отношение. Обычно равнодушный к моим растительным увлечениям муж, бегал вокруг диоскореи с штангенциркулем, регулярно измерял диаметр каудекса и вел дневник его потолстения. Диоскорея же в свою очередь тоже старалась изо всех сил, пережила четыре переезда и даже несколько визитов нашего широко эрудированного коллеги, который совершенно неуважительно обзывал ее ямсом, рассказывал, что в Африке все только ею и питаются, и предлагал изжарить незамедлительно.
Но делать нечего, муж вместе со мной пролил над трупиком скупую мужскую слезу и собрался вынести её на помойку. Однако прежде чем выкинуть прекрасный каудекс, который по ощущениям уже практически ничего не весил, я таки додумалась немного поковырять верхушечную почку и обнаружила где-то в глубине зелёные ткани.
Выкидывать ее мы передумали, полили и задвинута в дальний угол, а я старалась забыть про неё.
Будни экспериментатора
Через пару месяцев у меня открылась гомеопатическая лихорадка. В тот день я прочитала очередную главу книги Кристиане и Корнелии Мауте, и руки просто чесались чего-нибудь полечить. Несколько слегка перелитых минисенполий уже обсыхали в ванне после лечения хорошо выручающим меня при загнивании корней сульфуром. И тут взгляд упал на диоскорею.
Хммм, подумала я. А почему бы опять же и нет. Разведённый сульфур еще оставался, особых мыслей о том, чем можно лечить растение, которое уже два года не желает просыпаться (впрочем, как и особых надежд на результативность лечения) у меня не было. Диоскорея была обработана тем же сульфуром (Sulphur) и опять задвинута в дальний угол с глаз долой. Две недели спустя я обходила с лейкой всех своих питомцев и по привычке немножко полила и нашу спящую красавицу.
Но нет, этого же просто не может быть!!! Муж был тут же вызван в качестве приглашённого эксперта, и уже вдвоем мы внимательно обследовали верхушечную почку. Может, она так всегда и выглядела? — с явным сомнением в голосе пробормотал муж. Нет!!!!! — вопила я. Она так не выглядела!!!! Это точно новая стрелка! Муж как обычно остался при своём мнении, а я сомневалась. Еще через пару дней даже у мужа не осталось никаких сомнений. Это таки была она, новая стрелка! И вылезла она в начале лета, когда все уважающие себя диоскореи спят сладким сном. А ещё она зацвела! И никто меня не убедит, что это была случайность!
Продолжение истории — специально для NatPlant.ru
Прошло несколько месяцев — что я могу добавить? Не столь толстопопая, но не впадавшая в длительную спячку сестрёнка вылеченной диоскореи, как и положено вылезла в конце августа, а в начале марта засушила свою лиану и погрузилась в летний сон. Наша же красавица обильно отцвела и, по моим ожиданиям, должна была бы пораньше уйти на покой, ибо вылезла то она раньше срока. Ан нет. Лишь в середине марта появились первые признаки подсушивания листьев. Т. е. вегетационный период составил у нее в этом году аж 9 месяцев, вместо шести.
Бедная же берёзка подверглась очередному испытанию. В сентябре всё наше семейство отправилось на три недели в отпуск, поручив соседям всех зелёных и хвостатых обитателей квартиры. Обычно дождливый в наших широтах сентябрь выдался солнечным и жарким, и берёзка была опять нещадно засушена. В этот раз никто вокруг неё не бегал, сульфуром не отпаивал, ласковые и ободряющие слова на ушко не шептал. Так что по приезду передо мной предстал лишь грустный пенёк, лечению неподдающийся. Несколько зеленеющих почек позволяют надеяться, что этой весной пенёк-таки выпустит новые побеги.